Кровь Зверя - Страница 32

– Не мешает? – спросил Алехин.

– Что, ключ? Нет, не очень. Я привык. Видите ли, у меня хранятся достаточно ценные образцы, а доверять их нашему завхозу… ну, вы сами видели.

Потом в ход пошел другой ключ, причудливо изогнутый, и наступил черед последнего замка – механического цифрового на девять позиций. Набирая код, Баргозов демонстративно повернулся к капитану спиной, загородив обзор. Наконец он с усилием сдвинул створку и бросил через плечо:

– Прошу.

Комната кабинетом не являлась, скорее напоминала лабораторию или склад. Приборы, лабораторная посуда и микроскопы соседствовали здесь с массивными сейфами и металлическими шкафами. Все содержалось в образцовом порядке и, как заметил Алехин, носило следы недавнего употребления. Здесь велись какие-то работы, в воздухе витал специфический аромат химикалий. Профессор расположился за столом, сдвинул в сторону лэптоп и указал Алехину на стул.

– Итак, капитан, о нашем центре вспомнили наверху? С чего вдруг создавать у нас отдел безопасности? Какая задача перед вами поставлена? Может, скажете откровенно? Возможно, я смогу помочь.

Алехин откашлялся. Он не знал, с чего начать.

– Скажите, профессор, вы смотрите телевизор?

– Вы видите здесь телевизор? Нет, не смотрю, мне некогда.

– Работаете, значит. В то время как о вашем центре все позабыли.

– Мне плевать на всех. Здесь передний край науки. – Баргозов похлопал ладонью по столу. – Я ежегодно публикую до десятка научных работ. Поверьте, это много. Жизнь Сектора, его дыхание, его шевеление – там, в двух шагах отсюда, за Барьером. Сектор – это уникальная экосистема, бездна загадок, вызов для настоящего ученого! А его рассматривают как источник биотина, и только. Его закрыли для всех, закрыли для исследования, для науки. Мир узнаёт о том, что творится в Секторе, лишь из моих статей. Это моя миссия, если угодно. А ваша, капитан? В чем состоит ваша миссия?

– Я чего о телевизоре спросил? О Лихославле уже два дня передачи идут одна за другой. Раскрыта крупная сеть контрафактных поставок биотина, теперь в течение некоторого времени будем наблюдать за всем… ну, в Лихославле и окрестностях. Меня сюда определили. Да вы не беспокойтесь, это как бы прикрытие, я буду совершенно другими делами занят, потому что утечка биотина…

– Биотин! – с неожиданной злостью бросил Баргозов. – Биотин, биотин, биотин… дармовая кормушка, золотая жила! Да плевать мне на ваш биотин! Что такое Сектор? С физической точки зрения – что он такое?

– Вы меня об этом спрашиваете?

– Я спрашиваю у всего мира! Никто не знает, как Сектор образовался и по каким законам он живет! И чего от него ждать – тоже никто не знает! И знать не хотят! Я проник сюда под предлогом исследования биотина, а на самом деле изучаю Сектор. Здесь, на периферии, у самого Барьера, потому что не могу проникнуть дальше! А если из-за ваших дурацких расследований мне помешают работать… Ох, простите старика… – Баргозов осекся и вдруг как-то сразу увял, поник. – Простите, я разошелся… Дело в том, что я давно этого ждал – что явится некто… ну, скажем, представитель властных структур. Явится, вышвырнет меня отсюда и перекроет доступ к информации о Секторе всему миру. Потому что никто, кроме меня, не изучает Сектор всерьез. Нудная, кропотливая работа – постоянные замеры температуры, влажности, давления, колебания магнитного поля. Эти пресловутые Всплески… Что они такое?

Алехин растерялся. Сперва напор ученого его удивил, потом стало жалко этого несчастного старика, подвижника и бескорыстного рыцаря науки. Баргозов больше не казался белозубым бодрячком из рекламного ролика. Старый, бесконечно уставший человек.

– И насколько далеко вы продвинулись в изучении Сектора? – осторожно спросил капитан.

– Вы не понимаете… – грустно покачал головой Баргозов. – Да здесь же невозможно вести полноценную работу: электроника сбоит чуть ли не каждый день. Я только собираю информацию и отправляю в мир. Туда, где компьютеры и электронные микроскопы работают исправно, где в достатке средств и людей. И там уже другие – не я, а другие – сопоставляют данные, выдвигают гипотезы… получают премии и гранты, если угодно.

– А вы?

– А я – поставщик статистических данных. Не больше. Кто-то ведь должен это выполнять, а кроме меня, некому. Боюсь, теперь и мне вы помешаете. Затеете расследование, будете ходить повсюду, смущать сотрудников расспросами… Я понимаю – вы на службе, но у нас работа нервная, опасная, требует сосредоточенности. Сектор – сложное место. Ну и потом, мои сотрудники время от времени сбывают что-то, так сказать, налево. Что-то из находок. Это естественно! А как бы иначе я мог удержать их здесь? Зарплатой? Смешно, право слово… Ну да, я закрываю глаза на мелкие нарушения. А теперь вы их, конечно, выведете на чистую воду! Уличите в преступлениях… – Последняя фраза была переполнена горьким сарказмом.

– Я вас понял, профессор. Постараюсь не мешать.

– Хорошо бы, если так… Простите, я должен отдохнуть и привести себя в порядок перед обедом. Вам нужна комната?

– Только рабочий кабинет. У меня номер в гостинице. На ночь буду уезжать и своих людей забирать. Отдыхайте, профессор, у вас был трудный день, как я понимаю. Но с вашим завхозом я все-таки побеседую. – Алехин, поднимаясь со стула, виновато развел руками. – Я ж ему сказал, чтобы меня дожидался. Он, наверное, места себе не находит. Пил он, когда мы заявились. Ваши слова приму во внимание, не сомневайтесь.